Лузер, к которому друзья опаздывают на празднование дна рождения - это я.

Я хоть что-нибудь способен делать хорошо?
Мне кажется, что нет.
За что бы я ни взялся. Сплошные фэйлы. Это лишает сил.

Я считал.
Три дня.
Три дня у меня не было мысли о том, чтобы сдохнуть.

Пока бывшие постят в инстаграм фотографии, как они поздравляют своих девушек, я одна сижу на кухне и ем кремовые пирожные, которые мне принесла мама.
С международным женским днем меня поздравили только подруги. Ну и мама, конечно же.
И никто из тех мужиков, кто еще вчера мне золотые горы предлагал.
Ситуация выглядит комичной. А я слишком радостной.
Потому что радость не в том, что раз в год твой мужик дарит тебе цветы и готовит завтрак, а в том, что ты можешь есть кучу пирожных и тортов, полностью измазав свое лицо кремом, и тебя никто не осудит. В том, что тебе не обязательно постоянно выглядеть сексуальной, ты можешь носить дома свою плюшевую пижаму с котиками, и быть ребенком, быть собой. Ты можешь брить ноги или не брить. Худеть или не худеть. И я искренне надеюсь, что в этот день, ни одна девушка не будет плакать по вине мужчины.
С международным женским днем, девочки.

У меня есть шрам на груди. И я его обожаю. Потому что это все, что осталось у меня от моего старого кота.

одногруппница впала в диабетическую кому.
я и раньше посуда что она по похудению, макияжу и всей этой е.аной х.ите загналась. и знала что у нее диабет. и думала что она уж точно не станет рисковать жизнью и здоровьем ради какой то диеты.
но кое кто намекнул что шансы выйти из кому 50/50.

хочу чтобы тот кто придумывает и насаждает каноны красоты просто горел в аду.
особенно та мразь которая впервые сказала ей что она "жирная".

Не столь страшно видеть ужасные вещи, сколько страшно привыкнуть к этому.

все происходящее похоже на шутку - минутку, которая сильно затянулась. вместо 60 секунд оказалось 365 ебаных дней.

Главные истины, отделяющие меня от родителей в том, что деньги можно копить не только на новый шкаф, новые обои и еще одно пальто, но и на билеты в первый ряд большого театра или на самолет в жаркую Африканскую страну, где загар ложится ровным красным слоем даже на защищенную кожу, а дети совсем не похожи на детей наших соседей. В том, что ценность работы определяется не суммой зарплаты, а тем, какой след остается на тебе самом и тех, кто прикасается к результатам твоего труда. В том, что неважно, сколько человек тебя услышит: миллион, тысяча, сотня или всего один, гораздо страшнее не сказать то, для чего ты, возможно, рожден.
И, самое главное, в том, что мнение соседей совершенно не определяет того, как тебе надо жить и что менять, потому что ты сам должен быть у себя на первом месте.