в тридцати сантиметрах от меня заманчиво расположен матрас. за стеной владик слушает пост-бард. в туаспе илья лежит на диване и пишет мне про рефлексию. прошел один день, а я уже соскучилась.

- мы на твоей стороне. пусть все идут нахуй.

жень, ань.
простите.

－ ань, ну почему он все еще не признался мне в любви?
－ забей, мне илья об этом сказал только после того, как я впала в кому и чуть не умерла

вот так собираешься уложить себя спать, включаешь республикуполину, залезаешь под плед, а в комнату влетает аня и тащит тебя в пепперс. и все внезапно приезжают на чапаева, холодно, первый снег, трясетесь, черти, пьете в подворотне ту самую пчелку с тем самым лимонадом. томи кричит песни, падают с ильей на мокрый асфальт, владик-мармеладик так улыбается, роняю телефон, деньги, наушники.
аня прижимается ко мне, говорим о чем-то личном, она останавливается и крепко меня обнимает. дома принимаем максимально трезвый вид, отдаем деньги за комнату, мило улыбаясь хозяйке. в трамвае жмемся на одном сидении, хотя вокруг куча свободных мест. впервые все в ней понимаю.
перекатываемся под закрытым забором, ждут нас, милые, смеются. мармеладик стаскивает с себя свитер, натягивает на мое истощенное тело. влад － человек, который умеет обнимать, это важно.
ночью заварю всем чай, а в голове пронесется, что теперь-то я точно ни за что не пропаду. теперь точно своя. теперь точно мои.

души меня, мой угарный газ

в краснодаре сегодня такая луна красивая, ребята, берите наушники и выходите гулять.
бегу в футболке и шарфе, свежо, фонари еще не зажглись, а окна в трамваях горят.
нет, не хочу уезжать ни в какие столицы. к черту их.

когда илья знакомил меня с томи (да, это его настоящее имя, я паспорт видела!), поразило, как много тот обо мне уже знает. так и представляю, как они курят вдвоем на скамейке и как мой кудрявый друг вдохновленно рассказывает, что я знаю всю его музыку.
вечером илья разразился меланхоличными строками. не думала, что это случится так скоро, но что уж поделать, мы друг другом быстро прониклись. эстетизирует меня, а я смущенно улыбаюсь.

оставляя на мне очередной синяк, артем говорит, что хочет "взять меня и выебать".
"великолепно. вот в какую любовь он верит. теперь-то все встало на свои места", казалось бы. а через несколько дней приносит мне шоколадку, не забыв при этом добавить: "ешь, а то руку сломаю". боится. он очень боится. страх так и норовит выскользнуть через его глаза, плещется в них. страх, что кто-то узнает о его чувствительности, слабости. он ведь в самом деле ни на что не способен сам. вот и боится.
а у жени третья подработка, дедлайны, круги под глазами и игнор.
посмотрим, что будет дальше.

темные кудрявые волосы и такой честный смех. мне этого не хватало.
я помню людей, с которыми мы вместе смеялись, творили несуразные вещи, обсуждали диванные темы. я не знаю, где они сейчас.
илья здесь, фотографирует меня и записывает, как я пою песни под укулеле. готовлю ему ужин, таскает помидоры, как маленький. впереди целая ночь, а завтра воскресенье, на ноутбуке "скотт пилигрим", и я не чувствую себя одинокой.
оба оказались чужими в этом городе. теперь не так страшно, да?
ему тоже. я знаю.

была ли я вообще когда-нибудь особенной?
мне скажут: “конечно, ты и сейчас такая”.
но я-то знаю.

сижу в олиной кофте, а могла бы проснуться через шесть часов. артем в соседнем доме тоже не спит.
даже пиццер заметил, что я похудела и “хорошо выгляжу”. остальные ругаются и просят нормально есть.
я честно хожу в универ, даже если мне снова становится плохо. я никогда не думала, что дойду до этого, но теперь я вешу меньше оли со спичками-ножками. теперь у меня начинают отказывать органы, и я боюсь умереть.
но сегодня сопкин ведет, нельзя пропускать.

мокрые улицы, сверкающие язвы луж, тишина и ожерелье огней многоэтажек. синева неба отцветает над нашим южным городом, отдавая его во власть темноты. продавец в "алкотеке" желает хорошего вечера.
звон стекла, звон смеха. мы превращаемся в кадры из хорошего фильма о юности.
сидим, прислонившись спинами к стене, чувствуя ее холодные объятия, и передаем друг другу тепло через ладони.
мое красноречие закончилось вместе с бутылкой шампанского, название которого мне не вспомнить. но, кажется, в словах уже нет необходимости.
низкий градус в больших количествах приводит к неожиданным эффектам. чаще всего - способствует экзистенциальным поражениям. и хочется, попросить: пой со мной песни и говори о музыке, жизни, о том, что для тебя важно, и о музыке.

оказались здесь, оба чужие. оба печальные. оба не готовые.

на улице наконец-то облачно.
утром артем не пошел в универ и провалялся со мной почти до обеда.
я очень боюсь, что он по-настоящему меня полюбит. потому что, если мне придется уйти, он окончательно разочаруется в людях, и виной этому буду лишь я. не хочу, чтобы он снова стал вечно грустным, с потухшими глазами. артем действительно лучше, чем все мы думали о нем.

пришел ночью пьяным. усадил на свои колени.
кому ты врешь, артем?

ты молишь о любви всем своим (не)железным сердцем. тебе это нужно, как воздух. ты не машина бездушная. не пытайся строить из себя ледяную громадину.

базаров так и умер, между прочим.

пьяная бытовуха, ничего более.

только сейчас осознала, насколько сильно я похудела. кости выпирают слишком сильно. кажется, я весила столько же в шестом классе. минус двенадцать килограммов за восемь месяцев.

в одиночестве праздную день рождения кира. хочу, чтобы он поскорее приехал. хочу ему все рассказать. не знаю, почему. мне кажется, он действительно мог быть моим лучшим другом, если бы был здесь.

вчера проснулась в этих руках под титры "города героев". я знаю, мне это не нужно, я так не хочу, он может цитировать мне красивые строки, покупать клубничное боска, сжимать в объятиях, но оставлять на шее синяки, а в душе - только тоску, только пустоту и жалость, жалость.

хочу сходить с барни на аффинаж. хочу с ним увидеться. хочу вернуться в те дни, когда мы сидели на плитах и делились кусочками жизней.

хочу вернуться в начало августа, чтобы чувствовать себя нужной. хоть кому-то. хоть на несколько дней.

 я не артем. я не могу обманывать себя тем, что не верю в дружбу и любовь.
я хочу любить. и чтобы меня кто-то любил.

мы думали, что если ты взрослый, то можно все.
а на самом деле вечер сбивает с ног, ответственность давит на костлявые от недоедания плечи, ночами в голове дискотека из статей и конспектов, а хозяйка квартиры даже кота не разрешает завести.
счастье - когда денег хватило на сигареты и пачку риса, провести выходные в постели, а будни без обмороков.
а мы-то думали, что если ты взрослый, то можно делать все, что угодно.

цитирует мне строки димы птицами и оставляет на горле синяки.
обнимает так сильно, словно хочет поместить меня внутрь своих ребер, и говорит, что не верит в любовь.
устраивает фруктовые ужины с шампанским и не хочет тащиться со мной на прогулки.
умный и образованный, но прожигает все свое время дома за ничегонеделаньем.

может, глупо. но я хочу показать этому парню жизнь. хочу, чтобы он увидел этот мир, этот город, этих людей моими глазами.